с. МИЛЬКОВО
1930 г. (13 декабря) – закрыта церковь Богоявления Господня в с. Мильково.
Богоявленская церковь вначале своем была построена в Верхнее-Камчатском остроге в 1746 г. В 1754 г. она была смыта разливом р. Камчатки, и в 1860 г. отстроена заново. К началу XIX века бывшая столица Камчатки, Верхнее-Камчатск, потеряла свое значение, обезлюдела и храм поддерживать стало трудно. И потому «…испрошено у святейшаго Синода дозволение перенести верхнекамчатскую церковь вниз по реке за 12 верст в заимку пашенных крестьян, в значительном количестве переведенных сюда из Сибири, именуему милково, (так в тексте. – А. Б.) от небольшой сего имени речки, вливающейся в р. Камчатку. Святейший Синод, согласно с ходатайством иркутскаго преосвященного Михаила II утвердив сие предположение, пожаловал на вспоможение 1250 рублей. И первая мильковская церковь освящена протоиереем Никифором 13 января 1823 года, в прежнее наименование Богоявления Господня. В 1850 году она заменена новою….
В Мильковской Богоявленской церкви первое служение совершено первым епископом камчатским [Святителем] Иннокентием 30 ноября 1842 года». (Громов. Сс. 101-102 )
В церкви имелись непреходящего значения реликвии: колокол, отлитый в1727 г. для первой на Камчатке церкви во имя Святителя Николая Чудотворца (построена в1713 г.) и два колокола (литья1763 г. и1765 г.), предназначенные для часовни Петропавловской гавани во имя свв. апп. Петра и Павла (часовня не построена и колокола переданы в Верхнее-Камчатский острог в Богоявленскую церковь). Все колокола с соответствующими надписями.
Где они теперь, эти святыни?
Для характеристики с. Мильково того времени (1930 г.) воспользуемся сведениями уполномоченного Камчатского погранотряда ВОГПУ ДВК Селиванова (инициалы отсутствуют) – следователя.
«Село Мильково Петр[опавловского] р-на Камчатского округа, где насчитывается 441 чел. жителей, где имеется 13,115 кв. саж[еней] посевной площади (следует читать как 13 тысяч… запятая отделяет тысячи. – А. Б.), 209 лошадей, 264 головы кр. рог. ск., 1691 ездов. собак, 68 гладкоствольных и 103 нарезных [ружей], 686 капканов для пушного промысла, имеется центральная кооперативная точка, снабжающая 7 сел, прилегающих к с. Мильково, двухкомплектная школа, почтово-телеграфное отделение, медицинский и ветеринарный пункты, имеются партийная и комсомольская ячейки и ряд общественных организаций. Там же имеется большая церковь и группа верующих… В Камчатском отношении с. Мильково представляет из себя, как большое богатое село…». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 105-109).
Добавим, что среди мильковчан было 236 грамотных.Последним священником в Мильково был 55-летний иеромонах отец Корнилий (Мазур Корнилий Иулианович), русский, подданный СССР, уроженец Волынской губернии, окончил церковно-приходское народное училище, батрачил у крестьян, служил в Москве в 18-м Гренадерском Астраханском полку Его Величества, воевал в Японскую, с 1906 по1916 г. был монахом Шмаковского монастыря (Приморский край), с 1926 года священнослужитель с. Мильково Петропавловского округа. Приехал он по просьбе преосвященного Нестора (Анисимова) – епископа Камчатского и Петропавловского, для устройства на Камчатке мужского монастыря.
Вот как он сам рассказывает о себе следователю:
«В монастыре пробыл до 1916 года – первое время послушником, затем монахом. Жил не в самом монастыре, а в его подворье. В1916 г. произведен был в сан Священника и получил назначение организовать на Камчатке Скит – отделение монастыря. В июне м-це выехал на Камчатку в г. Петропавловск, затем в Усть-Камчатск, поездка на Камчатку была с заданием обследовать местность по предложению Синода до сентября1916 г. Я проездил по восточному побережью и после чего вернулся обратно, чтобы с первым пароходом в1917 г. выехать на Камчатку уже с рабочими и инструментом, уже для постройки отделения монастыря, но революция этого не допустила и мы остались в Шмаковском монастыре, где продолжал жить на подворьи… [во время боев]…там был развернут лазарет. В монастыре прожил до1924 г. В 24-м, в ноябре м-це монастырь закрыли и я предназначался к выезду в Нижегородскую губернию. Но за неимением средств и при том имел предложение епископа Даниила [Читинского] (Шерстенников, бывший епископ Охотский, викарий Камчатской епархии. – А. Б.), то остался в г. Чите… 8 месяцев [был приходским священником]… В 1925 году в августе м-це получил приглашение на Камчатку в с. Мильково, куда попал в1926 г. в январе м-це, где и служил по день ареста священнослужителем. За время службы до праздника Пасхи я жил мирно, спокойно, никто меня не беспокоил, но во время праздника Пасхи меня вызвали в сель. совет, где спрашивали, почему я крестил ребенка без записи и регистрации в ЗАГСе. Я объяснил, что, во-первых… новорожденный не зарегестрирован, и, во-вторых, у меня имелась бумажка – выписка из законодательства государства в том, что при крещении не обязательно спрашивать, регестрировался-ли младенец или нет. После этого мне сказали, чтобы в будущем я этого не делал»… (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 21-23)
Арестован Корнилий Иулианович Мазур 28 января 1930 г.
Закрытие церкви и арест настоятеля взволновали мильковчан, намерения некоторых были далеко не мирными. Обратимся к материалам уголовного дела.
Из показаний свидетелей.
Один из самых яростных защитников церкви Бобряков Парфений Михайлович показывает следователю: «У Плотникова собралось большое количество верующих…. Я так же высказывался за то, что этого допустить нельзя, хотя бы пришлось защищать ее с оружием в руках. Когда пришли к церкви, я пробрался на крыльцо и стал говорить Петренко (сотрудник ГПУ. – А. Б.), зачем отбирают церковь, что мы, верующие, этого не допустим… пришел учитель Копытин, который пытался войти в церковь …Будучи нервно растроенным в связи с арестом священника и обыском в церкви, я стал кричать на Копытина (учитель школы. – А. Б.), чтобы он не шел в церковь, зная, что он участвовал в снятии крестов с часовни с. Шеромы. Я со злостью стал кричать на Копытина, что здесь не Шеромская часовня и если он попытается снимать с нашей церкви кресты, то у нас есть винтовки и сможем его пулей достать. Мальцев схватил Копытина за плечи, чтобы не пустить его в церковь и стал на него кричать, чтобы тот не шел в церковь, ему там делать нечего и без него обойдутся. Кошкарев Иов, когда хотели открыть церковь стал махать кулаками на Петренко, кричал на него, что церковь не отдадут… Бобряков 10.02.1930 г.». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 38-39)
Константин Васильевич Пинигин: «…После чего стали говорить об отказе кооператива продавать продукты священнику, кто именно не помню, признали, что это неправильно, т. к. священник такой же равноправный гражданин как и остальные. Решили объявить об этом всем верующим, так же собрать собрание верующих и обратиться к окрисполкому за разъяснением верующим об отказе выдачи кооперативом продуктов.
Когда я пришел к церкви, там обнаружил большое количество верующих, которые открыто возмущались тому, что хотят будто бы отнять церковь. Были и угрозы, но в общем крике толпы я не мог заметить, кто именно. Когда я подошел к дверям, то увидел, что сотрудник ГПУ Петренко и понятых не пускает в церковь. После того, когда Петренко разъяснил о том, что будет обыск, я это подтвердил, показав ключ от церкви, который мне кто-то передал, но кто именно – не знаю, как он оказался в других руках, я не знаю. Тогда толпа стала успокаиваться и расходиться. Возмущение со стороны верующих я объясняю тем, что никто не знал из верующих о причинах ареста священника Мазура и для какой цели пошли в церковь. 11.02.30 г. Пинигин». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 40-41)
Степан Анисифорович Бушуев: «С приездом в Мильково в 1925 г. попа Мазура культурно-просвет. работа начала падать. Большинство школьников в день религиозных праздников не посещали школу. То же самое и в избе-читальне и клубе, работу кружков проводить в дни праздников невозможно, т. к. среди участников большинство было верующими, которые предпочитали идти в церковь. Ознакомившись с населением поп примкнул к кулакам. Мазур приглашал детей к себе, угощал конфектами, овощами (горохом, морковью и пр.). В 1926 г. была организована сельхозартель “Поп стремился привлечь к этой артели бедняков, которые поддерживали кулаков, а кулаки убеждали родителей, чтобы дети посещали попа и учились у него плести корзины и конскую сбрую. После ареста попа кулаки повели среди верующих агитацию против коммунистов и безбожников, говоря, что коммунисты добились ареста попа и добиваются забрать церковь, уговаривали бойкотировать коммунистов и служащих, не продавать им продукты и не вести никаких отношений. Ст. Бушуев. 14.02.1930 г.». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д.2473. Л. 53)
Свидетель А. М. Копытин, учитель с. Мильково, чл. ВЛКСМ, показывая на следствии против священника, вынужден был признать: «Как агитатор поп хороший. Жители его любят. Жители говорят, что поп очень хороший, ничего у нас не просит».
Иеромонах Мазур: «По вопросу моего участия в сельскохозяйственной артели скажу следующее: когда я еще ехал в с. Мильково в 1926 г., то мне говорили, что в Мильково есть сельхозартель. Приехав в селение, я поинтересовался этим делом и узнал следующее: артель организовал учитель Вачинский (сейчас нет его – умер). В артели с учителем было 5 человек: Плотников Феофан Поликарпович, Плотников Андрей Николаевич, Коршунов Василий Константинович, Потапов Иларий Феофанович и учитель Вачинский. Учитель выписал на свои деньги плуг, а остальные участвовали своим трудом и рабочим опытом. Все перечисленные четверо были зажиточными, бедняков не было. В 1926 г. я принял участие в распашке и посеве, т. к. они не знали, как это делается. Затем в 1927 г. мы снова вспахали землю, немного, всего одну десятину, и на этот раз я для себя тоже засеял около 1/4 части десятины. Сеяли ячмень, урожай был средний. У меня зерно поспело скорее, чем у артели и я собрал свое зерно, после я собрал и у артели. Собранное зерно мы спрятали до следующего года и в 1928 г. снова вспахали, но уже только 1/2 десятины – не хватило зерна. Урожай был тоже средний, на этот раз я тоже сеял для себя. Потом собрал для себя и для артели зерно смолотил его и собранное зерно снова припрятали для посева на будущий год… Мое участие в ея работе выразилось в помощи советами и уборкой хлеба, т. к. они этого делать по незнанию не могли.
Мазур К. 16 марта1930 г.” (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 84-87)
Из обвинительного заключения: «После ареста попа Мазура, произведенной на основании вышеуказнной антисовдеятельности, среди верующих начался разговор, что “все равно это коммунистам не пройдет, что если при аресте коммунисты остались целы, то только благодаря тому, что люди были в лесу [на охоте] и не было спирта, а то было бы жарко”. Что если коммунисты будут брать церковь, то «ее сожжем, но не дадим». Далее в связи с арестом попа Мазура кулацко-зажиточная группа из верующих, из дома в дом объявила, чтобы жители бойкотировали всех служащих, в результате чего служащим жители перестали [про]давать продукты и начали отказывать в квартирах…
По вопросу о продовольствии для попа Мазура показывает, что когда кооператив отказал в пайке священнику, то у него собрались верующие, устроили собрание на котором постановили – обратиться ко всем верующим, чтобы они кто как может помогали попу Мазуру в продовольствии». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2473. Лл. 105-109)
Заседанием Тройки при ПП ОГПУ ДВК от 10.07.1930 г. решено гр. Мазур Корнилия Иулиановича заключить в концлагерь сроком на пять лет по 58-10 ст. УК. (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д.2473. Л. 114)
Анализ документов показывает, что вера у мильковчан даже посли многих лет преследований духовенства и церковного актива была еще массовой и крепкой. Верующие остро реагировали на репрессии и готовы были встать на защиту и церкви, и священника. В ответ на антигуманное решение местной власти лишить священника продовольственного пайка в кооперативе (продукты приобретались за собственные деньги, отказывали в выдаче продуктовых карточек, как «нетрудовому элементу») население объявило бойкот всем приезжим служащим отказом продавать продукты, доставлять дрова и не стали пускать на квартиру.
Церковь была авторитетной. Следствие построено в основном на показаниях приезжих, как их называют в материалах следствия «совслужащих», которым судьба местного священника и церкви была безразлична и даже сильно мешала. Следователю же нужны были результаты, и он выжимал из совслужащих, членов партии, комсомольцев, все что они могли показать против «попа», причисленного к «кулакам». Поэтому через все следственные материалы проходит острое противостояние учителей, «избача», которые сняли кресты с часовни в Шаромах, и верующими. Кто из местных осмелился бы изуродовать церковь?! Поэтому они очень хотели «вытолкать» «попа» из района, который тихо и мирно, но твердо в проповедях, в беседах и на исповеди противостоял безбожию.
«Протокол № 28
Заседания президиума Камчатского Окружного Исполнительного комитета.
27 июня 1930 года. г. Петропавловск-Камчатский
§ 14 Об исправлении постановления Президиума ОРК о передаче Мильковской церкви.……………….
§ 14. Ввиду не предоставления Петропавловским РИКом постановлений всех групп верующих, в аренде которых находится здание церкви, постановление о передаче Мильковской церкви (пр. № 17 § 9 от 16 марта 1930 года) в прежней редакции отменить и изложить в следующей:
а) Учитывая заявление общего собрания граждан с. Мильково, высказавшихся большинством 91 против 4; постановления общественных организаций с. Мильково, а также с. Кирганик и Верхне-Камчатского входящих в приход этой церкви; отказ от церкви части группы верующих проживающих в с. Кирганик и Верхне-Камчатске; не перерегистрацию в срок группы верующих и плохое содержание церкви, вследствии чего оно приходит в негодность – церковь передать Мильковскому Сельсовету для использования в культурно-просветительских целях.
б) Возбудить перед ДКИК ходатайство об утверждении этого постановления».
[Соловьев. ГАКО ф. 206 Оп. 1 Д. 3 Лл. 98,99]
«ВЫПИСКА
из протокола № 90 заседания Президиума ДКИК от 13 декабря 1930 года.
Слушали: о ликвидации церкви в Милькове, Петропавловского района, Камчатского округа.
/Предс[едатель] Камчатск[ого] ОИКа; закл[ючение] КрАО/.
ПОСТАНОВИЛИ:
1. Принимая во внимание:
а/ что Мильковская группа верующих закрыта на основании постановления НКВД РСФСР от 1/Х-29 г. за № 329, как не выполнившая требований о регистрации;
б/ что общее собрание граждан с. Мильково ходатайствует о ликвидации церкви в указанном селе и об использовании здания церкви под клуб,
– заключенный с Мильковской группой верующих договор на использование здания церкви расторгнуть и указанную церковь ликвидировать, разрешив Мильковскому сельсовету использовать здание церкви для нужд села.
2. Фактическое изъятие ликвидируемой церкви из пользования верующих произвести в порядке, установленном ст. 40-42 декрета ВЦИК и СНК от 8/1У-29 г. и с соблюдением требования ст. 37-й того же декрета.
3. Предложить Камчатскому ОИКу сделать распоряжение об объявлении верующим настоящего постановления.-
П[одлинник] п[одписан]
Председатель Недзвецкий
Секретарь Круковский
В е р н о:
Техсекретарь подпись печать /Логинова/»
(Соловьев. РГИА ДВ. Ф. Р2413, оп. 4, д.1672, л. 13)
Но на этом еще не закончились беды для мильковчан.
Через год были арестованы бывший священник Мильковской церкви Ворошилов Павел Михайлович (это уже во второй раз), его сын Иннокентий Павлович – учитель и псаломщик, Потапов Илларий Феофанович – псаломщик, Телятьев Константин Степанович учитель-священник. Все четверо получили по 10 лет концлагеря.
с. КЛЮЧИ
В 1931 г. (октябрь) – закрыта церковь во имя Святой Живоначальной Троицы в с. Ключи. Передана под школу.
Так же драматично, как и в Мильково, закрывали церковь в Кючах. Арестовывать священнослужителей стали с самого начала антирелигиозной кампании. Первым пострадал Каргопольцев Николай Степанович, арестован 11 июля1924 г., содержался 5 месяцев под стражей. Держали без суда и следствия до тех пор, пока не принудили снять с себя сан священника «добровольно».
Священника для Ключей подобрали не сразу – по всей стране «отделяли» Церковь от государства. В декабре1925 г. из г. Владивостока прислали о. Александра Еременко, который служил более двух лет. Он был арестован в апреле1928 г. Приговорен к лишению свободы, сроком на один год. Формальным поводом была найденная у священника книга «Великое в малом» о заговоре евреев-масонов против христианского мира. Книга была прочитана несколькими людьми. На полях книги появились заметки, в которых следователь усмотрел антисоветскую окраску. Вместе с ним арестован и осужден на один год благочинный Камчатки Васильев Рафаил Семенович (кафедра была в Усть-Камчатке). Он также читал книгу «Великое в малом» и другим давал читать. Обоим инкриминировали антисемитизм и «антисовдеятельность». (ЦДНИКО. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 2043. Лл. 37-41)
После арестов батюшек нелегкая ноша руководства духовной жизнью прихода легла на плечи псаломщиков. Штатным во время ареста был только Михайлов. Остальные все бывшие, которые не служили уже по 15-20 лет.
Псаломщик Иван Ксенофонтович – тихий и скромный человек, из местных жителей, из семьи потомственных церковнослужителей, когда дело касалось веры, был несгибаем. После ареста священника исполнял его обязанности. Его должны были рукоположить в священнический сан, но как поехать во Владивосток к епископу, если даже в Петропавловск не пускали. И Иван Ксенофонтович отправлял богослужения и совершал требы по просьбе прихожан в прежнем своем сане. Даже когда закрыли церковь, он поставил палатку на окраине села, возле леса и продолжал совершать богослужения. Служил и в домах прихожан. На допросах некоторые свидетели показывали, что у Михайлова было письмо от благочинного из Петропавловска с разрешением служить в качестве священника.
Все свидетели подтвердили, что «Михайлов пользовался большим уважением со стороны местного населения. Население группировалось и группируется вокруг его, правда, молодые почти отошли от церкви за отдельными исключениями». Только благодаря его авторитету церковь не закрыли в1928 г. после ареста священника и она функционировала до октября1931 г. Передана под школу только после ареста Ивана Ксенофонтовича.
Михайлов Иван Ксенофонтович, псаломщик, и. д. священника с. Ключи, арестован 6 марта1931 г. Осужден 19 мая1932 г. Тройкой ПП ОГПУ к высылке этапом в Западную Сибирь на три года. Ф. 1199, д.1866, л. 5. Листы 9 и 10
После ареста Михайлова поддерживать верующих, проводившимися в тайне богослужениями, продолжил псаломщик Иван Петрович Ушаков, а за ним Егор Измаилович Попов.
Ушакова Ивана Петровича арестовали в конце 30-х гг. и приговорили к расстрелу, но приговор заменен наказанием 10-тью годами исправительно-трудового лагеря. Попова Егора Измаиловича Особым Совещанием при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР 30 декабря 1940 г. приговорили к 8 годам лишения свободы.
Значительна историческая роль Ключевского Троицкого храма в миссионерской деятельности и в организации приходской жизни ительменов-камчадалов долины реки Камчатки: «…при ней приходских обывателей в двадцати камчадальских острожках 1255 обоего пола людей» (из ведомости протопопа Никифора в Иркутскую духовную консисторию,1766 г. – (Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в VIII веке /Сб. архивных документов. Л. : Изд. Института народов Севера ЦИК СССР, 1935. С. 129). Это единственный приход, включивший столько населенных пунктов – двадцать! Но еще более важная задача стояла перед настоятелем Ключевской церкви. Он назначен миссионером всех территорий восточного берега Камчатского полуострова. Первый настоятель этого храма Максим Лазарев – внук первого в истории Камчатской епархии приходского священника иеромонаха Иосифа Лазарева, был на острие миссии в корякских племенах. Хаживал до Уки, острова Карагинского и севернее, где привел в христианскую веру первых коряков.
«При ней [при церкви] парохии вверх по Камчатке разстоянием 140 верст да чрез Еловку реку по Укинскому берегу, до алюторских острожков 1100 верст…». (Там же).
Вчитаемся в эти строки протопопа Никифора. Слова «При ней парохии…» («парохия» – приход) обозначают, что при Троицкой церкви был не один, а минимум два прихода. Второй, очевидно, на севере – корякский. И пусть там окрещены единицы коряков, пусть при церкви только один священник, но приход есть и он будет развиваться и в свое время даст обильные миссионерские плоды.
Ключевская церковь знаменита тем, что в ней многие десятилетия трудились священники из коренного населения – Коллеговы. Их Прокопий Громов – благочинный камчатских церквей и историк Камчатского благочиния и Камчатской, Курильской и Алеутской епархии, назвал «камчадалами камчадальской крови», т. е. ительменами без примеси русской крови.
Построена церковь по личным чертежам начальника Камчатской Духовной миссии архимандрита Иоасафа Хотунцевского в 1752 году в ительменском острожке у реки Ключевки. В 1780 г. она сгорела. В эти же годы на Камчатке разразилось оспенное поветрие, выкосившее камчадальские поселения. Из-за малолюдства окружающих церковь сел, решено было построить церковь «в многолюдной заимке пашенных крестьян, водворенных на том месте, где стояли некогда нижний Острог и николаевская церковь, разоренные в 1731 году камчадалами. На новом месте воздвигнутая церковь освящена 2 октября 1784 года протоиереем Стефаном в прежнее наименование святые Троицы, удержала наименование ключовской, и самая заимка переименовалась в ключевское село. По обветшанию сей церкви выстроена вторая, освященная протоиереем Никифором 26 января 1821 года». (Громов. С. 104)
Как с такой церковью можно было расстаться добровольно?
КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР
СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА
Последним закрыт главный храм Камчатской епархии. Этот вопрос подвергся тщательному исследованию бывшей сотрудницей Музея истории Православия на Камчатке Е. В. Глинчиковой. Ниже публикуем ее материал из дипломной работы.
«Но одной из самых трагических страниц в истории исчезновения камчатских церквей было закрытие Петропавловского собора – самой большой, богатой и красивой церкви полуострова.
В первые годы существования на Камчатке новой власти закрыть храм не было никакой возможности, это могло вызвать большое недовольство в среде верующих горожан. Но практически сразу прихожанам дали понять, что с их мнениями в скором времени совсем перестанут считаться.
С 1928 года начинается активная пропагандистская работа, направленная на подготовку общественного мнения к предстоящему закрытию храма. В ней высмеивался Петропавловский священник, благочинный камчатских церквей о. Леонтий Яковлев. Например, в «Полярной звезде» за 20 мая 1928 года пишут: «После приезда в Петропавловск поп Леонтий с амвона произнес такую речь: «был я в матушке-России. Там другая жизнь…». Такого вруна как о. Леонтий мы не видели».
Также в статьях приводилась довольно грубая… [ложь и очеренение] религии как таковой. По типу: «Религия задерживает умственное развитие трудящихся, она лежит препятствием на пути социального строительства, она – опора контрреволюции».
В конце подобной пропагандистской информации обычно приводились заявления советских рабочих и служащих Петропавловска о желании передать здание церкви на культурные нужды.
Верующие, не выдержав грубой, клеветнической пропаганды, может, в качестве последней меры решили обратиться к Председателю Камчатского Окрисполкома с ходатайством о «помощи к ограждению от усилившихся за последнее время безбожников… освободить из-под ареста о. Николая Петрук и разрешить [благочинному] Леонтию [ездить] по окрестным селениям». Об этом визите в сатирической форме пишет «Полярная звезда». В статье даются грубые, высмеивающие характеристики всем лицам участвующим в делегации: Ив. Ин. Косыгину, Е. Х. Шаталиной, Д. Д. Совинскому, Г. А. Ворошилову и др.
Агитационные статьи, напечатанные в «Полярной звезде» за 1928-1929 гг., настаивали на том, что практически все рабочие и служащие г. Петропавловска решительно выступают за передачу здания церкви под общественные нужды, но только реакционные контрреволюционеры, которых в городе осталась только горстка, выступают против данного решения. Так, газета объясняет, что закрытие обсуждается и на общепионерском собрании, и на собрании военнослужащих и практически на всех собраниях предприятий города. Звучат примерно такие доводы: «Очаг тьмы и духовного невежества превратим в очаг культуры! Петропавловск переживает сильную нужду в жилом помещении: негде открыть детские ясли, нет помещения для детсада, нет комнат для кружковой работы клуба. В то же время в городе есть церковь, которая обслуживает небольшую группу доживающих свой век людей. Профсоюзные организации Петропавловска также требуют передачи здания Петропавловского собора под культурные учреждения. Приняли резолюции: грузчики, работники просвещения, совторгслужащие. Заслушав доклад о религии и науке общее собрание группкома № 2 постановило: «Усилить работу среди членов союза с целью вовлечения их в Союз безбожников…; работники земли и леса, собрание служащих объединенного группкома № 4, работники прилавка (аковцы), работники отделений банка и ОКРФО».
В это же время власти составляют списки прихожан данного храма. Их не публикуют по понятным причинам. «В январе 1929 года председателем приходского Церковного совета Петропавловского собора священником Леонтием Яковлевым по требованию управления райгормилиции был составлен основной перечень членов религиозного общества православных христиан древне-апостольской соборной церкви при Петропавловском соборе на 30 января 1929. Он включает 135 человек. Указано, что в Сероглазке – 32, в Аваче – 43, в том числе 18 мужчин, а в Халактырке 22 человека верующих-христиан».
В январе того же года власти «произвели осмотр икон и картин религиозного содержания, находящиеся в Петропавловской церкви, для определения их ценности в художественном и научно-историческом отношении». Три иконы, особой ценности планировалось передать камчатскому музею…
Как печально, наверное, было наблюдать верующим то, как еще живой храм медленно обирают. Вряд ли кто-то из них сомневался в скором его закрытии.
Газеты как бы подталкивали закрытие храма, желая сделать это до самого значительного праздника православных христиан – Пасхи. «Общепионерское собрание Петропавловска, заслушав доклад о крестовом походе папы Римского, категорически настаивает перед окрисполкомом о немедленной передаче Петропавловской церкви под культурный очаг. Передача должна быть сделана как можно скорее, чтобы празднование Пасхи не было проведено».
Когда окончательное решение о закрытии было принято «Полярная звезда» ликует:
«Там, где гнусавил поп. В здании бывшей церкви развертывает свою работу клуб обороны страны, первый Камчатский Дом Обороны. По постановлению центральных органов советской власти ликвидирован оплот мракобесов. Незаконно занятое ими здание церкви передается горсовету и последний уже передал здание под Дом Обороны».
Интересна формулировка причины закрытия храма в постановлении президиума Дальневосточного Краевого Исполнительного Комитета от 13 декабря 1931 года: «Принимая во внимание, что община верующих на протяжении ряда лет (1923, 1928, 1930 и 1931) не выполняла предложений технической комиссии о ремонте церковного здания, каковое содержится бесхозяйственно, систематически нарушая взятые обязательства по договору, а также и то, что группа верующих распалась и договор не возобновлен верующими в законный срок на пользование церковным зданием и проведение соответсвующего ремонта, – церковь в г. Петропавловске на Камчатке ликвидировать, а здание церкви разрешить использовать на культурные нужды города. Ликвидацию церкви произвести с соблюдением правил, указанных в ст.ст. 37-40 декрета ВЦИК и СНК от 8 апреля 1931 года» (подчеркнуто мной. – А. Б.). (Глинчикова. С. 9-10)
Из документа, полученным нами из РГИА ДВ видно, что Петропавловский собор закрывали дважды. Первый раз в октябре1929 г.
ИЗ «ЖУРНАЛА РЕГИСТРАЦИИ ЗАЯВЛЕНИЙ
ОБ ОТКРЫТИИ И ЗАКРЫТИИ ЦЕРКВЕЙ И МОЛИТВЕННЫХ ДОМОВ
В […Дальневосточном…] КРАЕ»
за 1928-1932 гг.
Страницы журнала оформлены в виде таблиц из пяти граф. У нас каждая графа журнала в отдельной строке последовательно: в таблице слева направо, у нас сверху вниз:
«20. Петропавловск н/к
Прот[окол] № 31 парграф 38 1/Х-29 г.
[ходатайство, жалоба, представление во] ВЦИК [?]/Х-29
Пост[.] ВЦИК отменено 30/Х-30 г. Сообщено по телегр[афу] ОИКу 26/XI[30 г.]
Дело 1928/29 Л[ист] д[ела] 2-11 [Приписка] пост. ДКИК-а от 10/I-31 г. № 94 церковь протокол [слово неразборчиво] об оставл[ении] церкви в пользовании верующих».
Журнал оформлен крайне небрежно, неграмотно, записи состоят из аббревиатур и сокращенных слов.
Из этой записи можно сделать заключение, что жители г. Петропавловска боролись за свой храм, писали жалобы (последняя датирована октябрем1929 г.) в Дальневосточный крайисполком и во Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет на решение Камчатского окрисполкома от 1/Х-1929 г., закрывшего Петропавловский собор. Постановлением ВЦИК, решение, надо полагать, Камчатского окружного исполкома, утвержденного Дальневосточным краевым исполкомом, отменено, церковь оставлена в распоряжении православного общества, о чем и сообщается телеграфом советским органам Камчатского округа и ДВ края.
РГИА ДВ. Ф. Р2413, оп. 4, д.1666, л. 5об-6, 7об-8, 19об-20, 27об-28, 33об-34, 34об-35).
Второе и окончательное закрытие кафедрального собора во имя свв. апп. Петра и Павла.
Со времени отмены постановления Петропавловского горисполкома ВЦИК-ом власть, трудовые коллективы и общественность сделали все, чтобы дискредитировать группу верующих, найти причину закрытия, более или менее подходящую к законодательству «Об отделении Церкви…». За месяц до закрытия собора арестован был и последний священник Яковлев Леонтиий Яковлевич – иеромонах, настоятель собора, благочинный камчатских церквей и приходов.
Теперь уже сами власти проявили инициативу о принятии решения во ВЦИке, чем и выбили опору из-под ног верующих, лишив их возможности жаловаться.
Вот это решение.
«113. Кафедр[альный] собор Петропавловск Камчатский
Запрос ВЦИК, ход[атайство] Петропав[ского] Горсовета от 8/Х-30 г. на закл[ючение] КРАО 11/XII-30 [г.]
Телегр[амма] ОККу 21/V-30 г., 23/XII[1929 г.] проект под[готовлен] ДКИК
Прот[окол] № 94 об оставлении церкви в пользовании верующих
Постанов[лением] [№]1450 от 13 декабря-31 г. церковь ликвидировать, а здание церкви разрешить использовать на культурные нужды города».
ВЦИК отменяет свое собственное постановление об оставлении церкви в распоряжении верующих г. Петропавловска, и удовлетворяет новое ходатайство Петропавловского горсовета о закрытии собора свв. апп. Петра и Павла постановлением № 1450 от 13/XII-1931 г. РГИА ДВ. Ф. Р2413, оп. 4, д.1666, л. 5об-6, 7об-8, 19об-20, 27об-28, 33об-34, 34об-35).
Это постановление является документом, свидетельствующем о закрытии последнего храма и о фактическом прекращении существования Камчатской и Петропавловской епархии.
Символично, что этим храмом оказался главный епархиальный храм – кафедральный собор. Он 105 лет был духовным лидером, флагманом Камчатских церквей и приходов. Труд его духовенства всемерно развивал и укреплял процесс церковного устройства на полуострове в благочиннический период с1818 г. по1916 г. и в период собственного епархиального управления с1916 г. по1931 г.
Собор, начал свою историю в1812 г. приделом во имя апостолов Петра и Павла, пристроенного к церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы. В1818 г. Правительствующим Сенатом было принято решение о постройке в Петропавловске храма за казенный счет. Документация и смета изготовлены по благословению и под руководством епископа Иркутского Михаила II, его же распоряжением решено строить однопрестольный храм во имя свв. апп. Петра и Павла в статусе кафедрального собора. Собор закончили строить в1826 г. Освящен протоиереем Никифором Никифоровым 26 ноября1826 г.
В1931 г. исполнилось 226 лет, как Русская Православная Церковь начала трудиться на Камчатском полуострове и в прилегающих местностях, в регионе, который принято называть северо-востоком России. Духовенство не за страх, а за совесть, но и со страхом Божиим, служа Отечеству и Богу, а также своей пастве, оставила заметный след в истории региона.
Автор склонен считать, что деятельность православных священников и клира до 1917 года включительно и итоги этой деятельности являются основным содержанием истории нашего края. Ибо в сравнении с практикой государственного управления территорией, «огосударствления» ее, которая лишь отдельными периодами являлась конструктивной (период управления Камчаткой военными моряками), деятельность Церкви оставила реальные дела в культурном, просветительском, духовном разделах жизни и в хозяйственном укладе населения. Церковь не только построила храмы и почти на сто процентов привела аборигенное население в христианскую цивилизацию. Она была защитницей коренных жителей от произвола властей, находилась на острие национальной политики, организовывала в приходах духовную жизнь паствы по законам российской державы. Церковь послужила дверью для ительменов, коряков, эвенов, юкагиров, эвенков, чукчей, алеутов, войдя в которые, «тамошние люди», приняв православное мировоззрение и культуру, становились россиянами.
Церковь трудилась не для того, чтобы заслужить похвалу или снискать почести. Она выполняла свой долг. И делала это добросовестно. В отличие от представителей власти, духовенство жило в абсолютно равных условиях с остальным населением, не выпрашивая себе дополнительных привелегий и материального благополучия.
Более двух веков, кроме духовенства и учителей церковно-приходских школ, на территории Камчатки не было другой интеллигенции, да и просто грамотных людей. Исключением являлись единичные примеры: командиры, начальники края, несколько офицеров в период расквартирования воинских частей на полуострове, да несколько чиновников.
Итоги подвижнического труда духовенства доказали Святейшему Синоду и Императору, что Камчатка достойна собственной архиерейской кафедры. Камчатское благочиние и православная духовная миссия, управляемые из Тобольска, Иркутска, Якутска, Новоархангельска, Благовещенска, Владивостока, вознаграждены были более высоким уровнем управления церковно-духовной жизни — под окормлением собственного иерарха. Взойдя на эту вершину, епархия шагнула в самый короткий, протяженностью всего в 15 лет, период своей истории. Последние восемь из них – это Гологофа Камчатской епархии, ее гибель и рассеяние.
Но труды Русской Церкви на территории Камчатки были не напрасными, ибо, и это главное, – Вера не погибла! Она растворилась в народе, чтобы спустя 53 года восстать из пепла и, как и прежде, направить духовную жизнь населения полуострова на путь, проторенный нашими предками.
Информационный отдел епархии.
Артур БЕЛАШ
ОВ, директор Музея истории Православия на Камчатке,
действительный член Русского географического общества
