А.В. Шувалов: ПОСТМОДЕРНИЗАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ И НОВЫЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ

В Рождественском послании 2011/2012 г. Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл заметил, что «сегодня главные испытания свершаются не в материальной, а в духовной области. Именно духовное измерение обнаруживает важнейший мировоззренческий вызов нашего времени. Этот вызов направлен на уничтожение нравственного чувства, заложенного в нашей душе Богом. Божественную истину и основанное на этой Истине отличие добра от зла пытаются заменить нравственным безразличием и вседозволенностью, которые разрушают души людей».

О духовно-мировоззренческом противостоянии

В современном мире в духовно-мировоззренческой, социальной и культурной сферах ясно обозначилась поляризация и противостояние двух сил: традиционализма и постмодернизма.

Основу традиционализма составляет религиозное мировоззрение, ориентированное на мировые («авраамические») религии – христианство, иудаизм и ислам. Они происходят из древней традиции, восходящей к патриарху семитских племён Аврааму, и признают Священное Писание Ветхого Завета. Западная цивилизация, к которой мы себя причисляем, возникла в лоне христианской культуры. Российская государственность оформилась на ниве православной духовной традиции. И это имеет для нас непреходящее значение.

Фундаментальным ценностям исконной российско-православной культуры соответствует принцип христоцентризма – ориентация на запредельную высоту христианских идеалов. Установленная таким образом вертикаль бытия спасительна для человека, учитывая сколь сильно сносит к низшему течение обыденной жизни. Вместе с тем, любому россиянину независимо от его мировоззрения и вероисповедания важно вовремя узнать и осмыслить тот факт, что выражения Отче наш, Яхве шолом и Аллах акбар обращены к Одному и Тому же Богу, Вседержителю, Творцу вселенной. Ибо только с позиции этого знания и понимания возможен уважительный и созидательный диалог людей и культур.

Традиционализм предполагает определенный вселенский порядок, иерархическое устройство мира и особое положение человека в мире: человек – венец творения. Согласно ветхозаветному Откровению человек был создан по образу и подобию Творца. При этом образ Божий человеку дан, подобие же задано. В этом состоит и присущий человеку дар, и наивысшая цель, которую каждому надлежит осмыслить и возвести к ней свои устремления.

Традиционализм аккумулирует в себе предельные ценности и смыслы земной жизни, объединяет духовный опыт многих поколений людей, предполагает прочные межпоколенные связи, обеспечивающие духовное наследование и культурную преемственность. Традиционализм несет в себе мощнейший педагогический импульс, ориентирует человека на путь духовного возрастания, побуждает к сущностному познанию и осмыслению своей жизни, воодушевляет человека на благие дела, на служение не ради гордыни или обогащения, а ради торжества Добра и Истины.

Предтечей постмодернизма принято считать немецкого философа Ф. Ницше. В 1881-1882 гг. он пишет книгу «Веселая наука». Один из персонажей книги — безумный человек, который в светлый полдень посреди рынка с зажженным фонарем ищет Бога и, не найдя его, заявляет, что Бог умер. Эта фраза не только выражает позицию самого философа, но отражает настроение того времени и становится афоризмом. В ней отголоски надвигающегося нравственного кризиса человечества, связанного с утратой веры в космический порядок и в абсолютные моральные законы. Люди отвернулись от Бога и Он «умер» в их сердцах. В это же время Ф.М. Достоевский через своего героя Ивана Карамазова задается вопросом: «Если Бога нет, значит, все можно?»

Традиционализм теснится, с одной стороны, позитивной наукой, с другой – богоборческим гуманизмом. Ученые естествоиспытатели заявляют, что они ни в микроскопы, ни в телескопы Бога не наблюдают, и обещают посредством научно-технического прогресса в самое ближайшее время снять все основные проблемы человечества. На деле достижения науки используются в целях наращивания военного потенциала развитых стран. Новые виды оружия массового поражения приводят к многочисленным жертвам в ходе первой и второй мировых войн.

Развитие науки и технологический бум порождают в человеке иллюзию всесилия, подталкивают к безоглядно экспансивному характеру деятельности. Интенсивное вмешательство в природу, провокативно-манипулятивные действия в общественной и культурной жизни провоцируют экологические и этические проблемы, которые бумерангом возвращаются к человеку, но уже в масштабе социальной энтропии и глобальных аномалий.

В1933 г. в США публикуется первый гуманистический манифест – программный документ апологетов гуманизма, главная идея которого состояла в необходимости создания новой нетрадиционной гуманистической доктрины, которая должна прийти на смену традиционным вероучениям. Эта доктрина проповедует самоценность человеческой индивидуальности и ориентирует человека исключительно на мирские ценности.

Во второй половине ХХ века в условиях отпадения западного общества от ценностей традиционной культуры формируется постмодернизм – специфическое умонастроение и мировоззрение с претензией на переосмысление самой сущности культуры, места и назначения человека в мире. В смысловом переводе термин «постмодернизм» означает «самая современная современность». В постмодернизме мир представляется в виде хаоса: иерархически неупорядоченного, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров. Постмодернизм насаждает скептицизм и недоверие традиционным конфессиям. Отрицается объективный смысл истории человечества и отдельной человеческой жизни. Из культуры изъяты основополагающие понятия Добра, Единства и Истины. Вместо этого пропагандируется равноценность любых, в том числе контркультурных содержаний и форм. На смену объединяющим людей ценностям предложены соблазны множественных горизонтов позиционирования и противопоставление традиционному укладу жизни.

Надо сказать, что человеческое бытие в постмодернизме получает весьма сомнительное толкование. Вслед за «смертью Бога», провозглашенной Ф. Ницше, постмодернисты заявляют о «смерти Человека», имея в виду уход с исторической сцены людей, ориентированных на традиционные ценности. Постмодернизм упраздняет нормы морали и раскрепощает человека: все относительно и все допустимо вплоть до принципа «ничего святого».

«Постмодернистский человек» – это предельно индивидуализированный человек, для которого личные интересы приоритетны. В постмодернизме мир – это безграничное многообразие возможностей. Социальная реальность утрачивает для человека статус подлинности, обретая качества «виртуального мира».

Возникнув как явление духовной жизни Запада, постмодернизм на рубеже 1980-1990-х гг. преодолел границы западного общества и стал распространяться на просторах глобального мира, затрагивая все сферы жизнедеятельности людей.

Постмодернистская атака на традиционные ценности влечет последовательное «раскультуривание» общества и «расчеловечение» индивида. В искусстве, например, это утверждение деструктивного начала в качестве стилеобразующего фактора, который продуцирует образы порока, агрессии, деградации, распада, наводнившие в последние годы литературу, кинематограф и медийное пространство.

Отчуждение от духовной традиции и переориентация на постмодернистский идеал самодостаточности разжигают в человеке эгоцентризм, пробуждают своенравие и самонадеянность, влекут, с одной стороны, ценностную дезориентированность, страстность, с другой – внутреннее опустошение, переживание бессмысленности жизни, и в конечном итоге приводят к общему снижению жизнеспособности. Святитель Николай Сербский замечал по этому поводу, что существует пять основных импульсов, движущих людьми: личная прибыль и собственные удовольствия; семейные и кровные узы; общественные законы; совесть; чувство присутствия Живого Бога. Пятый импульс – первая линия обороны; если человек не удержит ее, отступает на вторую (четвертый импульс); не удержав вторую, отступает на третью (третий импульс) и так далее, до первого. Именно в такой последовательности происходит деградация человека, деградация и гибель. Гибель, ибо и последнюю линию обороны может потерять человек. И тогда ему уже не остается ничего, кроме тупого безразличия ко всему, отчаяния и – самоубийства[1].

Эгоцентризм – «ахиллесова пята» человека – замыкает его на собственных интересах, целях и пристрастиях, побуждает гордыню, толкает к деструктивным и/или аутодеструктивным действиям. Возобладание постмодернистских тенденций в обществе
ведет к кардинальной смене (по сути, перекодировке) приоритетов человеческого бытия. Ориентация на нравственное достоинство, крепкую семью, служение Отчизне и обществу подменяется признанием самоценности отдельной личности, поощрением ее самовыражения и самоутверждения любыми средствами и любой ценой. Исследователи прогнозируют, а эксперты подтверждают, что при таком целеполагании обостряются проблемы, обусловленные всплеском эгоцентризма и распространением антисоциального поведения. В результате в обществе нарастают девиантные и аномические[2] тенденции: люди привыкают действовать за счет других, в ущерб другим, против других.

Объективная ситуация: антропологический кризис

В 1997 году авторитетный российский психолог Б.С. Братусь дал прозорливую оценку тенденциям, усиливающимся в индивидуальной и социальной жизни людей: человек может быть вполне психически здоровым (хорошо запоминать и мыслить, ставить сложные цели, быть деятельным, руководствоваться осознанными мотивами, достигать успехов, избегать неудач и т.п.) и одновременно – личностно ущербным, больным (не координировать, не направлять свою жизнь к достижению человеческой сущности, разобщаться с ней, удовлетворяться суррогатами и т.п.); надо признать, что для все большего количества людей становится характерным именно этот диагноз: психически здоров, но личностно болен[3].

Минуло восемнадцать лет. Согласно экспертным данным, современная Россия находится среди мировых лидеров по количеству абортов; по числу разводов супружеских пар; по числу детей, брошенных родителями, и детей-сирот; по числу курящих детей; по масштабу детского алкоголизма; по объему потребления героина; по числу нападений педофилов на детей; по количеству суицидов среди всех возрастных категорий[4]. Инфернальные гуманитарные показатели дают основания поднять вопрос о снижении жизнеспособности людей (самая мягкая из возможных формулировок) в контексте более общей проблемы. При ее рассмотрении на макроуровне речь может идти об антропологическом кризисе, который связан с отрывом человека от духовных первооснов бытия. Он затрагивает ментальность и духовный настрой современных людей и проявляется в снижении синергийности[5] общественной жизни. Конкретно речь может идти о разрыве межпоколенных связей и разобщении старших и младших; о снижении уровня взаимного доверия между людьми и десолидаризации общества в целом; об ориентации значительной части граждан на постмодернистский идеал самодостаточного человека и соответствующую ему модель жизни; об обесценивании человеческой жизни как таковой в современном социокультурном контексте.

На уровне конкретных проявлений антропологический кризис связан с поражением духовно-нравственной сферы человека, искажением личностного способа бытия и межличностных отношений. Растет число людей, чье субъективное состояние можно охарактеризовать как пограничное норме. Вторичные проявления таких состояний – депрессия, агрессия, зависимое поведение. Но есть серьезные основания полагать, что упомянутые состояния имеют общие духовно-психологические предпосылки и проявления, связанные с оскудением (дефицитом, деградацией или деформацией) человеческого в человеке. Поэтому они требуют особого внимания, анализа и осмысления профессионалами гуманитарного профиля.

Постмодернизация системы образования

Зараза постмодернизма поражает не только отдельного человека или супружеские союзы, но и целые социальные системы. Так происходит, например, с системой образования.

С позиций традиционализма система образования – это пространство встречи поколений, где старшие передают в дар младшим то, чем духовно и культурно богаты сами. В основе традиционной модели образования педагогический консенсус: общность представлений о педагогической сверхзадаче. Аллегорически ее можно представить в виде цветка-ромашки.

 «Лепестки цветка» отражают предметное многообразие и основные направления учебной и неучебной деятельности. «Сердцевина цветка», скрепляющая лепестки воедино, символизирует педагогическую сверхзадачу: личностное развитие и нравственное воспитание ребенка. Педагогическая сверхзадача – это сфера сложения усилий. Для педагогического сообщества, призванного сеять разумное, доброе, вечное, представление о педагогической сверхзадаче является профессионально-мировоззренческим ориентиром и «точкой отсчета», необходимой для обеспечения осмысленности, преемственности и безопасности образования.

На протяжении длительной истории нашей школы она сочетала в себе два процесса: образование и воспитание. Эта особенность присуща отечественной педагогической традиции, поскольку сам термин «образование» отсылает нас к слову «образ», подразумевает сложный процесс формирования внутреннего мира человека, его отношения к обществу, самому себе и всему мирозданию. Может быть самой существенной целью образования является его призвание закрепить в сознании человека идеальные образы, к которым следует стремиться и которым нужно подражать.

К сожалению, приходится признать, что в последние десятилетия произошла некая подмена понятий, и школьное образование отстранилось от самого процесса воспитания, стало считать его чем-то второстепенным, ограничиваясь интеллектуальным и функциональным развитием детей. О пагубности такого отступления предупреждал выдающийся русский философ Иван Александрович Ильин: «Образование, само по себе, есть дело памяти, смекалки и практических умений в отрыве от духа, совести, веры и характера. Образование без воспитания не формирует человека, а разнуздывает и портит его, ибо оно дает в его распоряжение жизненно выгодные возможности, технические умения, которыми он, – бездуховный, бессовестный, безверный и бесхарактерный, – и начинает злоупотреблять».

Ситуация в современном образовании вызывает серьезную обеспокоенность. Социологические опросы показывают, что россияне выражают неудовлетворенность положением дел в системе образования страны[6]. Действительно, под лозунги «оптимизации» и «модернизации» образование встало на путь примитивных технократических преобразований, отступившись в угоду экономической и бюрократической целесообразности от самого важного – задач воспитания. За неполные три десятилетия произошло стремительное нисхождение педагогической ориентации от унаследованной из советского прошлого установки на всестороннее развитие личности через гуманистический посыл культивировать индивидуальную успешность к сугубо технократическим стандартам общей осведомленности и функциональной грамотности. Система образования подобно шагреневой коже сжимается и вырождается в сферу услуг. Идет ползучая депедагогизация образования: педагогическая деятельность подменяется репетиторством, анимацией (организацией развлечений) и разгадыванием кроссвордов под названием ГИА и ЕГЭ. Внутри образования складывается гнетущая атмосфера «обюрокрачивания» и «осуетления». На фоне угрожающей десолидаризации общества в лоне образования созданы условия для возгонки человеческой гордыни (рейтинги, конкурсы, самопрезентации, портфолио, имидж), при этом сущностные аспекты развития и образования детей выносятся «за скобки» содержания педагогического процесса. По отношению к воспитательным задачам среди учительской молодежи все больше тех, кто «не ведает, что творит», среди респектабельной части – тех, кто «умывает руки». Сказанное отнюдь не умаляет живую и осмысленную работу с детьми, которая сохраняется, но уже скорее не благодаря, а вопреки общей тенденции отчуждения взрослых от мира детства, порождающей опасность деструктирования всей системы культурно-исторического наследования.

Психологические эффекты антропологического кризиса у детей

Антропологический кризис и постмодернизация образования уже в полной мере затронули подрастающие поколения. Обобщая современные исследовательские данные, академик Д.И. Фельдштейн приходит к выводу, что степень реальных социокультурных изменений объективно обусловила качественные психические, психофизиологические, личностные изменения современного ребенка[7]. Так, личностные изменения проявляются, в том числе, в присвоении чуждых нашей культуре образцов поведения, актуализации потребительства, росте равнодушия в отношениях с окружающими. Д.И. Фельдштейн признает наличие неблагоприятного прогноза относительно развития детей, который обусловлен ослаблением факторов противодействия негативным влияниям. В частности кризисом института семьи, который негативно отражается на качестве семейного воспитания.

Эти опасения подтверждаются нашими эмпирическими наблюдениями. В последние годы в рамках консультационной и психокоррекционной работы с несовершеннолетними мы систематически сталкиваемся со следующими проблемами.

Во-первых, это разнообразные проявления аномального эгоцентризма, сдвиг в умонастроении и поведении детей от естественной детской романтичности к противоестественной расчетливости и скептицизму. В поведении детей дошкольного и школьного возраста наблюдается гипертрофированное своенравие, поверхностность и/или приземленность интересов, моральная незрелость или моральная распущенность, отсутствие чувства здоровой сентиментальности по отношению к другим, склонность к пренебрежению социальными и нравственными нормами. Основным источником перечисленных отклонений личностного развития являются дисфункции родительско-детских отношений и недостатки воспитания в семье. Вместе с тем эти нарушения спровоцированы дезориентирующим и растлевающим влиянием на сознание детей массовой культуры потребления и откровенной контркультуры, насаждаемых современными СМИ и индустрией развлечений.

Во-вторых, это формирование зависимостей химического и нехимического генеза. Так, у детей и подростков все чаще выявляются признаки кибермании (одержимого увлечения компьютерными играми) и интернет-зависимости. Как правило, мы сталкиваемся с двумя типами ситуаций. Сначала это легкомысленно-попустительское отношение со стороны родителей, когда они не придают значения страстному увлечению ребенка или, более того, используют компьютерные игры в качестве поощрения, например, за хорошие оценки в школе. Позднее, когда незаметно утрачивается контроль над ситуацией, растерянные родители признаются в своем бессилии перед зависимым поведением ребенка.

В-третьих, это массовые негативные явления, обусловленные последствиями реформирования отечественной системы образования. Среди них субклинические нарушения психоэмоционального состояния и отклонения в поведении детей дошкольного возраста, спровоцированные порочной практикой интенсивного вовлечения детей в учебные формы деятельности в рамках программ «подготовки к школе». Здесь цель так называемого «предшкольного образования» сводится к «натаскиванию» детей к школе. Данная тенденция сопряжена с пренебрежением возрастных интересов, возможностей и особенностей детей и в итоге оборачивается существенными рисками для их здоровья и развития. Далее следуют проблемы дефицита мотивации учебной деятельности и школьной неуспеваемости среди учащихся начальной и средней школы, обусловленные ранней «интеллектуализацией» и форсированным началом школьного обучения. Они влекут за собой сначала защитный регресс, когда дети вместо того, чтобы усердствовать в учении, предпочитают играть, а в своих крайних проявлениях оборачиваются функциональными нервно-психическими расстройствами и деформациями личностного развития школьников. Кульминацией становятся проблемы апатии или протестного поведения учащихся старшей школы, вызванные тем, что учебный процесс снова принимает форму «натаскивания», теперь уже на ГИА и ЕГЭ. Трудно изо дня в день нести бремя «сизифова труда», в котором так мало содержания и смысла. Родители сетуют, что не могут по утрам разбудить детей, поднять и отправить их в школу, или дети уходят из дома в школу, но до школы так и не доходят. При этом в рамках консультативных бесед и психологической диагностики клинические (болезненные состояния) или социально-психологические (конфликты со сверстниками или учителями) причины не выявляются.

По достижению совершеннолетия проблемы усугубляются: среди 20-30-летних в рамках психологической практики заметно чаще стали наблюдаться проявления праздного отношения к жизни, десоциализации и инфантильно-иждивенческих тенденций. Получается, что современное общество воспроизводит поколения самозамкнутых, деформированных и деморализованных людей. В этой связи вспоминается Кай – герой сказки Г.Х. Андерсена «Снежная королева». Мальчик, которому в глаз попал осколок разбитого дьявольского зеркала, и его сердце «оледенело», по сути, стало невосприимчивым к истинному, доброму и прекрасному, и его внутренний мир опустел. Он одиноко сидит в чертогах своей похитительницы и складывает из льдинок слово «вечность». Осмысливая эту аллегорическую картину, начинаешь остро чувствовать и осознавать как современным детям, закупоренным в компьютерных играх-стратегиях и заблудившимся в социальных сетях, не хватает живительного опыта добрых дел, духа мальчишеского братства и чувства причастности к непреходящим духовным ценностям, которые, выражаясь словами из песни Сергея Трофимова «Родина», «не купить и не отнять».

О необходимости восстановления преемственности

Необходимо, чтобы образовательные учреждения воспитывали у детей чувство национального (российского) достоинства и гражданского патриотизма. Ребенок с детства должен учиться ценить то, что он является гражданином России. Но для этого ему надо научиться ее любить, а чтобы научиться любить, надо ее знать. Знать не только вехи и даты (к сожалению, многие молодые люди и этого не знают), не только цифры – какой протяженности газопроводы, сколько запасов нефти, каков золотовалютный резерв и тому подобное. Надо знать о подвигах тех лиц, кто созидал Россию, кто ее защищал, кто был носителем духовности, кто создал великую русскую культуру. Переживать сопричастность родной культуре. Только при этом условии наше образование будет способствовать созиданию России.

Необходимо воссоздать такую систему образования, где школы будут не только центрами интеллектуального и функционального развития ребенка, но и его воспитания, где дети будут не только осваивать точные и гуманитарные дисциплины, практиковаться в умениях, но и укрепляться в нравственности, духовно обогащаться, укореняясь в нашей отечественной культуре. Современные подходы в образовании должны включать не только трансляцию знаний, но и осмысление культурного и исторического опыта развития нашего народа, приобретение навыков творческой, созидательной деятельности, приближающей личность к Образу Божьему. Они должны соединять в себе культурную и духовную составляющие, чтобы по окончании школы молодежь владела навыками восприятия как научных, так и духовных знаний. Чтобы имела ясные нравственные ориентиры и умела в реальной жизни добро противопоставить злу, разрушительно действующему на жизнь отдельного человека и всего общества. Последнее особенно важно, потому что России надо преодолеть духовную безграмотность и нравственный нигилизм.

Возникает вопрос: реализуемы ли эти цели без духовного фундамента? Считаем, что практически это неосуществимо. Невозможно нравственное воспитание в отрыве от его духовных истоков. Православие – это великое наследие, которое мы имеем. Оно было принесено на нашу землю более тысячи лет назад и дало нашему народу жизнь. Более тысячи лет Россия существует благодаря Православию, благодаря тому, что наши предки хранили эту веру, жили по ней и передавали ее детям. Об этом и о путях восстановления духовной, культурной и профессионально-педагогической преемственности нам еще предстоит крепко подумать.