Пятьдесят лет назад, в 1968 году, в городе Петропавловске появился человек, оказавшийся нужным для возрождения духовной жизни Камчатки – отец Николай (Бородин).
Родился Николай 10 апреля 1933 года в семье колхозника Бородина Ивана Федоровича. Место рождения — деревня Шумыш Татарской ССР. В 1948 году молодым парнем поступил в ремесленное училище в Казани. Окончил училище в 1950 году. Два года работал в Уфе. Осенью 1952 года был призван в армию. Год обучался в танковой школе, которая находилась в городе Алитус Литовской ССР. После окончания направили служить в Грузию. Службу окончил в Кутаиси в 1955 году. После демобилизации вернулся домой, начал работать. Вскоре направили на учебу. Учился в Горьком на экскаваторщика. В том же году вернулся в рабочий поселок Русский Акташ.
В октябре 1958 года переехал на жительство в Кемерово. Здесь прожил 10 лет. В Кемерово женился, свадьбу сыграли 7 ноября 1960 г. На следующий год, 1 сентября, родился сын. Назвали Сергеем — в честь Сергия Радонежского. Спустя два года, 2 апреля 1963 г., родилась дочь Марина. Вскоре получили двухкомнатную квартиру новой постройки в центре города.
В 1968 отвез тещу и сына на Камчатку. Устроился на работу в мелиорацию. В мелиорации проработал 25 лет до самого выхода на пенсию и после выхода проработал еще 5 лет, до 1993 года.
Иной раз заявляли об отце Николае досужие критики. – Батюшка, по сути, экскаваторщик. – Чему, мол, может, научить в духовной жизни простой работяга?! — Забыли критики о тружениках — апостолах. Сам Всевышний был плотником из Назарета. Многие из учеников Господа были рыбаками. Только наступает время, когда человек, по воле Божией, делает шаги и совершает поступки, по логике которых становиться священником.
В Петропавловске Николай Иванович Бородин узнал, что на улице Панфилова, 34 есть молитвенный дом, где собирались верующие. Это была община в честь Успения Божией Матери. Другого храма на всей Камчатке не было, и община была не зарегистрирована. Стал посещать службу, старался помочь. Начинал с самого простого — чистил снег, заготавливал дрова, таскал уголь, дежурил ночами. Со временем стали доверять поездки в Иркутск за свечами, иконами, церковной утварью. В те годы на всю Сибирь была одна епархия с центром в Иркутске.
За книгами приходилось ездить в Москву, один—два раза в год.
После 7 ноября 1982 года по окончании воскресной службы остались прихожане решать, как зарегистрировать общину. Одна из прихожанок была на приеме у 1–го секретаря обкома партии. Первый секретарь обкома сказал ей так: пока он хозяин — на Камчатке попов не будет.
На следующем приходском собрании стали собирать подписи, быстро набрали около сотни. В январе 1983 года Бородин взял отпуск и поехал в Москву на 22 января, а 23 — направился в Совет по делам религий в Совет Министров. Сидит культурно одетый старичок. Перед ним три телефона. Поздоровался с ним. Он спрашивает: «Откуда ты?» «С Камчатки»,— «К Пантелину?» «К Пантелину». Старичок куда-то перезвонил. Спускается со второго этажа мужчина, лет 40 Спрашивает: «Ты с Камчатки?» «С Камчатки». «Раздевайся, пошли в кабинет». Записал все данные. Потом стал говорить, долго говорил, затем остановился и сказал: «Ну, все».
«Как это — «все»? Я ведь не за этим сюда ехал. Так будет регистрация? Я приеду домой, а меня спросят, есть регистрация или нет?» Пантелин позвонил по телефону, с кем-то поговорил. Повел наверх.
Заходим к заместителю министра Михайлову. Стали беседовать о том, о сем. Михайлов и говорит, что собирались на прошлой неделе 16 человек у него в кабинете, позвонил на Камчатку — спросить, как там собирается община. Качин ему ответил, что собираются 3—5 бабок, да и те перестали сейчас ходить.
Бородин возмущен. Вспоминает слова Библии: «Если и десять праведников будут. Пощажу весь город ради них»,- а в руках у Николая Ивановича список. Около сотни человек любящих Бога подписали!
— Секретарь обкома врет! Это не коммунисты, а банда махновцев недобитая!
Заместитель министра встал с кресла, стал орать и правой рукой махать, а Николай Иванович не сдается. Накричались оба хорошо, а как замолчали, замминистра говорит: «Мы и без секретаря зарегистрируем, но его, как хозяина, не хотим обижать. В конце мая поедет по Дальнему Востоку наш представитель, заедет и к вам, к тому времени у вас в общине должно быть не менее 20 человек. Понятно?»
«Понятно». — С тем и разошлись.
После приезда в Петропавловск начали звонить каждый день на работу то из горкома, то из обкома, то из КГБ, все расспрашивали.
Представитель приехал не в мае, как обещали в центре, а в октябре. Звали его Дегтярев Юрий Александрович. Это был высокий худощавый мужчина лет 50–ти. Приехал вместе с Захаровым Михаилом Андреевичем. После богослужения начали считать, сколько человек присутствовало на службе. Насчитали 50 человек. Дегтярев посмотрел документы, все одобрил и уехал в Москву.
Вопрос про регистрацию общины подняли еще при Брежневе. Брежнев умер 10 ноября 1982 года. Следующим генеральным секретарем был избран Андропов, по смерти которого в начале 1984 года на посту заменил Черненко. Уже при Черненко 3 мая 1984 г. Москва зарегистрировала православную общину.
Никто прихожанам новость не сообщал. И только на работе начальник участка сказал, что общину зарегистрировали. Начальнику сказала знакомая, работавшая в обкоме партии. На следующий день Николай поехал к секретарю обкома Захарову Михаилу Андреевичу. Тот отдал лист регистрации. С нее общинники сделали копию и сохранили у себя.
Несколько раз представители властей пытались опечатать молитвенный дом. Пришли, обманули сторожиху тетю Шуру. Вызвали ее в горисполком и опечатали в это время дом. И молились прихожане в сарайке два месяца — сентябрь и октябрь. Но за книгами Бородин все же ходил. Открывал ножичком печать и входил в дом, брал святую воду в банке — кропить.
26 октября начался утренний молебен. На улице была морось, водяная пыль с дождем. Ветер сильный. Несколько раз пытались зажечь лампадку, но она тухла. В конце молебна лампадка зажглась сама собой. Молилось пять человек. Валентина Чусовлянова вела службу. Мария Павловна пела. Стояли Бородин и Люба Бумакова, и еще одна женщина. А в 800–граммовой банке была Крещенская вода. Она всю службу играла. Все были удивлены, как вода играла, а лампадка сама зажглась. Своими глазами увидели чудо. К концу службы прихожане замерзли, так как дождь был и ветер.
Бородин сказал Валентине Степановне, что в сарайке молиться больше не будет. Пошел, сорвал с двери дома три полоски с печатями и бросил в печку. И молились уже в домике, пока не построили новую церковь. Больше никто их не трогал.
«Это было в первых числах марта 1985 года, — вспоминал батюшка. — Помню, я только пришел из церкви и был дома один. Заходит ко мне представительный человек, представился Иваном Антоновичем, полковником КГБ, заместителем генерала. Зашел, разделся, начал говорить. Сказал, что в обкоме партии было совещание, на котором поднимали вопрос, кого выбрать старостой, чтобы зарегистрировать общину. Решили — меня. Во время беседы он сказал: «Тебя проверили, твоих дедушек и бабушек и решили, что твоя кандидатура вполне подходит». Ну, а я начал ему говорить, что не могу быть старостой. Он отвечал: «Если ты старостой не будешь, не будет регистрации, женщину ставить не будем, а мужчин подходящих у вас нет». Дал мне на размышление неделю и ушел.
После его ухода я пошел к Степаниде Ивановне, она позвонила Валентине Чусовляновой, мы собрались, и я рассказал о случившемся. Мы вместе решили, что старостой надо быть мне. Валентина собрала всю общину и руководящие органы. В следующее воскресение мы встретились с Иваном Антоновичем, и я согласился быть старостой».
19 ноября 1985 года приехал отец Ярослав. Надо сказать, что он сразу народу понравился. С ним живем дружно — по сей день. Стали с ним думать, как построить церковь. Накопили денег и решили купить дом за 9007 рублей, дом снесли и на этом месте решили построить храм.
На Пасху 1992 года храм во имя апостолов Петра и Павла был освящен.
22 февраля 1993 года решением Священного Синода возрождена Петропавловская и Камчатская епархия. Протоиерей Ярослав до избрания и хиротонии епископа Нестера (Сапсая) руководил Камчатской епархией.
В 1994 году отец Ярослав предложил принять священство, но Николай Иванович никак не соглашался, потому что к этому не готовился и даже не думал об этом. Тогда сказали, что хотят отправить его в Мильково, там много сектантов и много работы для православного священника. В 1994 г. 19 ноября рукоположили в диаконы. А в 1995–м, 15 января, — в священники.
В Мильково старую церковь, которую в советское время превратили в клуб, отдали под храм. Здание находилось в ужасающем состоянии: система отопления заморожена, электропроводка полностью отсутствовала. Церковь нуждалась в капитальном ремонте. Крыша протекала с одной стороны. Начали проводить богослужение каждую неделю и принялись понемногу восстанавливать храм. К Пасхе поставили иконостас, оборудовали алтарь, провели свет. Все сделали за очень короткий срок. Отец Николай делал все сам, трудился и за рабочего, и за охранника. В здании и спал. Четыре года из-за отсутствия угля в систему отопления подавали холодную воду, чтобы система не заморозилась. Приходилось спать в шубе, в унтах, в шапке. Службу служил также в унтах.
Дослужил в Мильково до 2002 года. Последнюю службу проводил 22 мая, на Николая Угодника. Приехал в Петропавловск, служил в храме иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» и при кафедральном соборе Святой Живоначальной Троицы.
Информационный отдел епархии
